Золота полные трюмы, но почему тогда матросы так угрюмы?
Отсюда их довольно грубоватый юмор. Тут полумрак каюты.
Мысль: "Кораблю пришёл каюк"- даже у самых юных.
Порой обман возводят в ранг искусства,
Но ложь глашатая всегда воняет хлеще скунсов.
Не нужен третий глаз, чтобы это заметить. Точно.
Пятая точка обладает шестым чувством.
Сулят уверенность в завтрашнем дне,
Зачем нам вера в завтрашнее дно? Гори оно в огне.
Ты видел палубу? А я пробоину под ней,
В ней губы мертвецов уже ведут подсчет последних дней.
За сворою господ опять цепные псы
Плетутся по пятам за ломоть колбасы, долбят о пол басы.
В каюте капитан с крысами делит сыр
И кто-то там минуты нашей жизни мечет на весы.
Их неусыпный карнавал, где шл*хи, пилигримы,
Весь наворованный хабар на шлюпки перекинул.
Готовы, что случись едва, этот вертеп покинуть,
Хохочет юная вдова в объятьях Арлекино.
Припев:
По тёмным водам из глубин веков,
Под стон юродивых и звон оков,
Из тьмы на слабый свет далеких берегов,
Плывет корабль дураков.
По тёмным водам из глубин веков,
Под стон юродивых и звон оков,
Из тьмы на слабый свет далеких берегов,
Плывет корабль дураков.
И словом не обмолвится ни с кем
Наш рулевой, застывший будто манекен
Под маской смерти в черном клобуке.
Он отрешен от всех забот. Рядом блюет за борт.
Очередной бухой бунтарь в фригийском колпаке.
Щелкает кнут в хозяйском кулаке,
Гребцы бледны будто их лица кто-то вывалял в муке.
Уныло мертвецы свисают с реи,
Опять строчит донос клеврет. Запачканный кровью ливрей.
Пусть карою небес пугает богослов,
Но его Бог - воинственный и злобный, это Бог ослов.
Он много слов вам надиктует, не один абзац,
Но это точно не любовь, увы, скорей ее эрзац.
Правду не спрячешь под форзац, не сунешь кляп треклятый
Даже мой кофе утром крепче, чем их горе клятвы.
Такими темпами мы все сойдем на берег вряд ли.
Как там потомки? Поймут ли? Поблагодарят ли?
Раз дураки, то нам закон не писан.
Корабль-призрак больше не увидит пирса.
Лишь на один вопрос ответ не дан:
Когда его покинет капитан, если он - крыса?
Припев