И мы посмотрим словно первый раз на мир сегодня.
Бросив все, ведь среди фраз своих, того, кем грезил быть так и не смог найти.
Хоть за спиной братва кричит:
- Сюда смотри, мы все смогли!
Нас схавал этот город, ритм, мы заливая море спиртного.
Перечитали горы книг, и весь перелопатим мир.
За шанс видеть прекрасной жизнь, и вновь, что-то употребим.
В надежде украсить быт.
И мы давно бы посмотрели, тут, на все иначе.
Но мы видели блоки и пачки только в табачном.
И мы набираем номер мамы лишь по утру, на отходах.
Свернувшись в калачик.
Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки протопана, цикломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.
Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки протопана, цикломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.
Мы тут давно, не та голодная шпана.
Который сытый год сидим у полного стола.
Но выбираясь медленно и верно из говна.
Видимся красными глазами, только серые тона.
Знаешь бежали не с проста.
С кругов, где вес у человека измеряется в кусках.
Представь себе.
Но мы не любили не одну из них.
Но заскрипел диван и уже явно не до сна.
Челюсть схватило по утрам, поскольку брат, мы рвались к сердцам.
Как перископы бедолаг.
И да, мы безусловно уважаем медицину.
Но от наших процедур подах*ел бы Гипократ.
Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки протопана, цикломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.
Мы домой принесем, только пыль на кедах.
Мы видели не раз бензин в канистрах, клей в пакетах.
Из аптек коробки протопана, цикломеда.
Мы жили, как Буковский, но читали Кастанеда.