Золотыми крыльями взмахнув,
Улетают в ночь бронзовые львы,
Путь держа на ясную луну,
Что взошла над серебром Невы.
И вцепившись в гриву, как в мечту,
В дерзкую мечту, ту, с которой жив,
Петербургских облаков пастух
Я лечу, считая этажи.
Над Казанским собором,
Над заливом, над Финским,
Примиряющий споры
Русских зодчих и сфинксов,
Тех, кто рвал свои души,
Кто писал здесь и пишет.
Я кого-то подслушал.
Жаль - иных не услышал.
На домах оставили свой след
Руки Мастеров, вражьих пуль свинец.
Что есть для России триста лет -
Не старик ты, но и не юнец.
Лейб-гвардейский старый барабан
Бьёт сухую дробь, струнами дрожа.
Разная, но гордая судьба
У тобой рождённых горожан.
Быть великое счастье
К Петербургу причастным,
Каждый день просыпаться
И знать, что вокруг ленинградцы.
И не надо названий
Родных и любимых стесняться,
Всё, что было, то было...
Сердце Питера билось,
Почему-то пытаясь всегда разорваться...
Над фортами, чуть качнув крылом,
Царь зверей пошёл курсом на Кронштадт,
На один из главных куполов
Душ матросских. Храм - он тот же штаб.
Небу невскому светать пора.
Развернулись львы в бликах фонарей,
Чтоб на узком мостике с утра
Молодых своих встречать друзей.
Возвращаюсь я в город
Над заливом, над Финским,
Примиряющий споры
Русских зодчих и сфинксов,
Тех, кто рвал свои души,
Кто писал здесь и пишет.
Я кого-то подслушал.
Жаль - иных не услышал.